Проект закона “О профилактике семейно-бытового насилия” (ЗПСБН) который Госдума собирается обсуждать на этой неделе, встретил противодействие со стороны Русской православной церкви.
Патриаршая комиссия по вопросам семьи, защиты материнства и детства РПЦ призвала не принимать законопроект как направленный на разрушение семьи.
Его применение на практике «может привести и приведет к грубому и массовому нарушению прав граждан и семей», считают в РПЦ.
ЗПСБН, считают в РПЦ, «фактически вводит особое наказание за семейную жизнь».
По следам Ирины Яровой
Таким образом, РПЦ присоединилась к хору экспертов-правоведов, которые с самого начала указывают на то, что в силу неопределенности законопроекта практически любое действие может быть признано семейно-бытовым насилием, любой человек может быть произвольно объявлен преступником и подвергнуться репрессиям.
Анализ законопроекта на сайте РПЦ выдержан в совершенно гражданско-правовом тоне, без каких-либо цитат из Библии или иных отсылок к религиозной тематике.
То есть оппозиция РПЦ законопроекту состоит не в том, что оный противен сторонникам “традиционной семьи” – о традициях можно спорить.
Главный, несовместимый с жизнью провал законопроекта Оксаны Пушкиной и Алены Поповой состоит в том, что он вводит презумпцию виновности лиц, объявляемых «нарушителями», и не предполагает для них никаких процессуальных гарантий доказывания предполагаемой вины.
На это, в частности, указал член экспертного совета при комитете ГД по вопросам семьи Владимир Акимкин.
Я не уверен, что как сторонники, так и противники закона четко понимают, почему этот документ уничтожит семью как институт. Домашнее насилие – это не исключительно “мужская” или “женская” тема. Его жертвами становятся лица обоего пола. Но что самое прискорбное – чаще всего от насилия в семье страдают дети – от рук как отцов, так и матерей,– сказал он СНЕГ.TV.
По мнению Акимкина, принятие законе не только не разрядит обстановку в проблемных семьях, а напротив – повысит градус таких конфликтов. Государство же, правоохранительные органы по-прежнему ничего не смогут сделать для предотвращения насилия в семье.
Авторы закона, сознательно или по недомыслию, подменяют понятия. Насилие в семье крайне редко бывает односторонним – если речь идет о драке ее взрослых членов. Всегда есть провокатор конфликта и тот, кого “довели до греха”. Кто-то из супругов своим поведением или словами может легко довести второго до белого каления, формально пальцем к нему не прикасаясь. Но доказать факт психологического насилия почти невозможно: оно не оставляет синяков на теле, в отличие от чугунной сковородки,– говорит он.
Уголовно-семейный кодекс
Любые меры по искоренению домашнего насилия должны иметь не столько юридическую, сколько психологическую основу. Потому что акты насилия в семье совершаются там, где ее члены не владеют иным “инструментарием” решения противоречий.
К сожалению, уровень бытового насилия обратно пропорционален уровню общей культуры супругов. И этот уровень напрямую связан с семейными традициями каждого из них. Если в родительской семье выяснение отношений криком и кулаками было нормой, эти “семейные ценности” неминуемо будут переданы в следующее поколение,– говорит Акимкин.
Поспешная же “кодификация” понятия домашнего насилия приведет к тому, что в семейные конфликты будут втягиваться лица, которые просто по своему “статусу” не в состоянии даже разобраться, кто прав, кто виноват. И тем более, их вмешательство никак не поможет такие конфликты разрешить мирно.
Можно не соглашаться с поговоркой, что милые бранятся – только тешатся. Но близкие люди, даже поцапавшись, скоро остынут и поймут, что оттого, что супруга или супругу посадят, никому лучше не станет. А вот теща или свекровь легко могут “настучать” в полицию на зятя или невестку – это ведь для них неродные люди. А любителей “вершить правосудие” в чужих семьях в России, к сожалению, более чем достаточно,– предупреждает общественник.
Пятое колесо в телеге
До сих пор депутатам хватало понимания, что этот документ, как его ни редактируй, концептуально катастрофичен для института семьи, соглашается директор Общественного центра правовых экспертиз и законопроектной деятельности Ольга Леткова. (Она была одним из организаторов митинга против принятия закона, который прошел в московском парке Сокольники в начале ноября).
Но на этот раз в поддержку ЗПСБН развернута столь мощная кампания, какой никогда до сих пор не было, говорит эксперт.
Пресса очень любит живописать подробности семейных конфликтов. Особенно когда в них замешаны люди с высоким статусом. И у общественности поэтому создается впечатление, что домашнее насилия – это в России едва ли не национальная традиция. Но это совершенно не соответствует действительности,– сказала она СНЕГ.TV.
Кстати, Оксана Пушкина ранее призналась в интервью РБК, что попытка реанимировать закон действительно связана с делом обвиняемого в убийстве 7 ноября аспирантки бывшего преподавателя СПбГУ Олега Соколова.
Леткова напоминает, что уже сейчас в Уголовном Кодексе и КОАП РФ имеется инструментарий, почти полностью квалифицирующий все возможные случаи семейного насилия – как между взрослыми членами, так и в отношении детей.
Это статьи (целых три) о причинении вреда здоровью. Это статья о насилии над людьми, находящимися в беспомощном состоянии. Это, наконец, статья о доведении до самоубийства.
В Уголовном Кодексе сексуальному насилию посвящены статьи «Изнасилование» (ст. 131), «Насильственные действия сексуального характера» (ст. 132), «Понуждение к действиям сексуального характера» (ст. 133) и статья за педофилию (ст. 134).
ЗПСБН поэтому является пятым колесом в юридической телеге.
Предлагаемый закон – это далеко не закон “о побоях”. В нем понятие насилия трактуется намного шире. Разумеется, ни один человек не будет оправдывать физические издевательства. Но авторы проекта предлагают защищать граждан от “насилия”, под которое, при желании, можно подвести все, что угодно. Супруг посмотрел на тебя без должного, по твоему мнению, обожания – всё, это психологическое насилие,– поясняет эксперт.
Но если близкая по тону статья УК “Доведение до самоубийства” все же требует предоставления в суде каких-то вещественных доказательств, то концепция ЗПСБН не требует вообще ничего, кроме заявления лица, считающего себя жертвой.
Стань жертвой
В конфликтологии существует понятие «виктимного поведения» — так описывается поведение человека, который сам провоцирует окружающих на применение к нему силы.
Из этой же науки точно известно, что в любом конфликте всегда виноваты обе стороны (в разной степени, по разным причинам, но тем не менее).
Документ в том виде, в каком он представлен на сегодня, вообще не предполагает, что “жертва” что-то должна доказывать. По сути, предлагается ввести презумпцию абсолютной истинности для таких заявителей. Вы велели ребенку делать уроки, когда он хотел поиграть в видеоигру – готово вы совершили акт психологического насилия!– предупреждает Леткова.
Она подчеркивает, что вводимые ЗПСБН понятия “экономического насилия” вообще могут “подвести под статью” абсолютно любого человека, супруга или родителя.
Ребенок требует купить ему гаджет, а вы вместо этого покупаете ему ботинки. Супруг хочет съездить в круиз, а вы доказываете, что семейный бюджет этого не выдержит. Пожалуйста, вы уже дважды совершили акт экономического насилия,– приводит Леткова примеры того, до какого абсурда может довести законопроект.
Ровно год назад ВЦИОМ провел опрос на тему домашнего насилия. Тогда выяснилось, что две трети респондентов не считают эту проблему сколь- либо значительной для России. Только 32% опрошенных женщин сообщили, что хотя бы раз в жизни испытали какой-либо вид насилия на себе лично (будь то рукоприкладство или просто косой взгляд).
Инициатива Оксаны Пушкиной выглядит скорее как попытка «оседлать» ставшую модной в последние месяцы тематику, о которой часто говорят в СМИ, чем как реакция на злобу дня, считает профессор РАНХиГС, доктор социологических наук Наталья Коростылева.
Чтобы законопроект не выглядел высосанным из пальца, требуется провести мониторинг по соответствующей тематике. Одного того, что в СМИ идет бурное обсуждение, еще недостаточно — ведь журналисты часто обсуждают не то, что в самом деле волнует людей, а то, что повышает рейтинги их изданий. Законодатель же должен, в свою очередь, думать именно о реальных проблемах своих избирателей, а не о вопросах, которые если и волнуют, то очень узкую часть населения, — указывает она.
Добавить комментарий