Трудовые партизаны: симпатии россиян к неплательщикам налогов нарастают

Быть добросовестным налогоплательщиком в России не имеет смысла, убеждено подавляющее большинство жителей страны.

Согласно опросу РАНХиГС, таких насчитывается почти 73% – при том, что в 2017 году в неуплате налогов ничего зазорного не видело только 50,8% опрошенных.

Наблюдается и другая тенденция: россияне не просто готовы сами уходить от налогов, но и испытывают симпатии к тем, кто так поступает. В 2019 году доля тех, кто считает работу «в тени» полезной, выросла до 12,7% – максимума более чем за 20 лет.

Главной причиной, по мнению участников опроса, является несправедливость налоговой политики – на это указали половина респондентов.

Всего в настоящее время в теневом секторе трудятся 15 млн человек, подсчитал Росстат. Это 21,3% от трудоспособного населения. Объем серых зарплат в России в 2018 году составил 13 трлн рублей, что соизмеримо с расходной частью федерального бюджета на тот период (16,8 трлн) или 12,6% ВВП (данные Росстата и ПФР в этой части почти полностью совпадают). По данным же МВФ, использующего другую методику, это число вообще составляет 33%.

По мнению директора Центра развития налоговой системы РАНХиГС Наталья Корниенко, власти РФ сами делают все возможное и невозможное, чтобы мотивировать россиян не платить налоги.

Налоги граждане платят для того, чтобы получать от государства те или иные сервисы: медицину, пенсию, инфраструктуру и т. д. Если граждане видят, что налоги исчезают в черной дыре безвозвратно, то какой смысл „отапливать Вселенную“?– объясняет она.

По мнению Корниенко, даже самые искренние патриоты (или, возможно, наоборот – именно потому, что они искренние) сегодня перестали ассоциировать действующие институты власти с Россией и, соответственно, воспринимают призывы к сознательности как нечто чуждое, не имеющее отношения к жизни россиян.

С той частью респондентов, которая заявила, что работа в тени не просто не постыдна, а напротив, достойна морального поощрения, готова согласиться эксперт НП “Эксперты рынка труда” Юлия Левина.

В целом для экономики в наличии неформального сектора нет ничего плохого. Самозанятые, работники семейных предприятий и т. д. создают какие-то продукты, оказывают какие-то услуги — в общем, участвуют в цепочке „товар — деньги — товар“. Это означает, что они принимают участие в росте ВВП. Поэтому то, как оформлено их участие в этой цепочке, особой роли не играет,— считает она.

Высокий уровень теневой занятости вообще характерен для слаборазвитых стран, поскольку их трудоспособное население не ощущает особой мотивации в выходе из тени и живет по принципу «каждый сам за себя»: зачем платить налоги, если есть полная уверенность, что они не пойдут на пользу самим же плательщикам и будут разворованы чиновниками?

Бывшая сотрудница Института управления социальными процессами ВШЭ Наталья Тодэ также указывает на то, что «голь на выдумки хитра», — в том смысле, что нигде россияне так не проявляют свои таланты, как в изобретении ноу-хау по уходу от налогов.

И законопослушный индивидуальный предприниматель, и подпольно занятое лицо делают одну и ту же работу, оказывают одну и ту же услугу, с той лишь разницей, что первый это делает с уплатой налогов, а второй — теневым образом. Власти раз за разом предпринимают попытки вывести вторую категорию из тени, но каждый раз талантливые экономически активные россияне находят способы, как оставаться в теневом секторе, — сказала она .