“Желтые недожилеты”: почему россияне не готовы участвовать в протестах

У россиян растет готовность участвовать в массовых протестах, хотя доля граждан, считающих возможными такие акции там, где они живут, снижается, выяснил «Левада-центр» .

Так, минимума с весны 2018 г. достигла доля тех, кто считает для себя возможными протесты с политическими требованиями.

Но при этом готовность участвовать в протестах в мае была почти вдвое выше, чем обычно. Обычно готовы к экономическим протестам 17–20%, а сейчас – 26–28% .

В условиях “роста снижения“

Тенденции, которые этой весной наблюдаются в России, представляют собой две противоположно направленные кривые, объясняет это противоречие социолог Левада-центра Лев Гудков.

Если брать российское общество в целом, то число людей, готовых к протестам, в самом деле сокращается. Но одновременно растет число именно активных протестующих – то есть не тех, кто ходит на митинги, а тех, кто их сам организует, – сказал он Снег.tv.

 Хотя число протестов, если брать Россию в целом, за последний год нарастало, они продолжают носить сугубо локальный характер и не сливаются в какие-то общенациональные действия, как это произошло во Франции с протестом “Желтых жилетов”.

Причина в том, что в России отсутствует сегодня какая-то федеральная партия или движение, которое объединило бы все эти локальные акции в единый поток с общенациональной повесткой. Федеральные власти очень стараются не допустить создания такой структуры, тем самым удерживая протестные настроения в пределах отдельных “квартир”, – говорит Гудков.

В отсутствие организации все протестные настроения выливаются в стихийные акции, которые больше служат для выпускания пара, чем помогают решить конкретные проблемы. Поскольку это понимают и их участники, у них на данный момент нет и особой мотивации выходить на улицу с требованиями к властям.

Бунт кухонных жилетов

Это обычная ситуация в социологии, когда в ответах респондентов наблюдается такой вот “плюрализм”, говорит декан факультета Социологии и политологии Финансового университета при Правительстве РФ Александр Шатилов.

Этот феномен известен как “кухонный протест”. Между протестными настроениями людей и их готовностью эти настроения отстаивать какими-то конкретными действиями – дистанция огромного размера, – сказал он Снег.tv.

Шатилов полностью согласен с Гудковым, что в уходе протестов “на кухни” сыграла роль большая и в целом грамотная работа властей по растаскиванию протестного движения на отдельные лоскутки.

При этом, добавляет декан, даже если эти лоскутки удастся “сшить” в единую ткань, это не означает, что такой протест будет представлять угрозу для властей.

Оттого, что местные протесты сольются вместе, это “одеяло” не перестанет быть лоскутным. Посмотрите на бунт “желтых жилетов”. Он который месяц там бузят, но система от этого совершенно не меняется, – говорит он.

Кроме того, рост или затухание протестных настроений подвержены своего рода моде, и значительная часть обывателей принимает ту или иную модель поведения в зависимости оттого, как себя ведут соседи и знакомые – иными словами, большинство.

Например, первые годы после “крымской весны” модным было поддерживать власть, а на тех, кто не разделял “крымнаших” восторгов, смотрели чуть ли не как на прокаженных.

Более поздние события – повышение пенсионного возраста, снижение уровня жизни и прочие – сделали “модным” уже ворчание на власть, и конформистски настроенная часть общества моментально “поймала ветер”, переметнувшись в число нового большинства.

Но это большинство в обоих случаях не проявляет никакого излишнего рвения. И там, и там поддержка власти или оппозиция ей не выходит за рамки разговоров, причем в кругу “своих”. В конце концов, экономическая ситуация в стране если и меняется в худшую сторону, то не настолько резко, чтобы число активных протестующих – готовых лично участвовать в каких-то акциях – выросло, – заключает он.