Акция в поддержку независимых кандидатов в Мосгордуму 27 июля в Москве признана самым массовым протестным мероприятием последних лет. По данным МВД, в ней приняло участие 3500 человек, однако на этот раз привычка занижать число участников несанкционированных мероприятий сыграла с властями злую шутку: параллельно правоохранители установили рекорд, доставив в отделения почти полторы тысячи человек. Беспрецедентный масштаб зачистки никак не сочетается с картинкой, которую пыталась нарисовать официальная пропаганда. Осознав тщету подобных усилий, телеканалы оперативно переключились на версию «оппозиция привезла на митинги приезжих и скупает массовку на деньги Госдепа».
Прокол команды Собянина
Но даже ломка традиционного стереотипа, который подразумевает, что это богатая Москва с жиру бесится, а в провинции у нас божья благодать, не отменяет очевидного факта. Выборы в Мосгордуму из события, не особенно интересного даже самим москвичам (предыдущая кампания 2014 года показала явку в 21%), внезапно превратились в центр политического кризиса федерального масштаба. Разумеется, ответственный за этот выдающийся результат в ближайшее время будет назначен. Например, источники «Медузы» в администрации президента категорически настаивают: Кремль к отказу в регистрации оппозиционных кандидатов никакого отношения не имеет.
На самом деле ничего принципиально нового организаторы нынешних выборов в Мосгордуму не изобрели: со времен экс-мэра Москвы Юрия Лужкова это мероприятие носило закрытый характер, список его участников составлялся на Тверской, 13, а не получивших приглашение кандидатов отсеивали со ссылкой на недочеты в документах. В том же 14-м году те же Владимир Милов, Илья Яшин и Любовь Соболь просто не смогли набрать необходимого количества подписей. Константин Янкаускас был заключен под домашний арест в самом начале избирательной кампании. Лишь трое «несистемных» политиков — Мария Гайдар, Ольга Романова и Максим Кац — сумели сдать необходимое количество подписей в избирательную комиссию. Впрочем, первые двое так и не были зарегистрированы из-за высокого процента брака в подписях. И никто на улицу не вышел.
Но со стороны организаторов нынешней кампании было крайне неразумно не учитывать изменения, произошедшие за последующие пять лет. Во-первых, некоторые оппозиционеры, тот же Яшин, успели избраться в районные муниципалитеты и теперь вполне могут претендовать на статус известных в городе людей. Во-вторых, общее недовольство властью растет, и это заставляет людей интересоваться политикой. Очевидно, в мэрии решили минимизировать риски, не допустив на выборы вообще никого из оппозиционных кандидатов. Первый замруководителя аппарата мэра и правительства Москвы Алексей Немерюк раньше курировал только малый и средний бизнес, напоминает «Медуза». Именно при нем случилась известная «ночь длинных ковшей», с тем же усердием Немерюк занялся и выборами. Но откровенная грубость использованных при этом приемов, когда недействительными признавали подписи реальных москвичей, возымела прямо противоположный эффект: как показала недавняя история с обвинением журналиста «Медузы» Ивана Голунова в торговле наркотиками, люди могут очень остро реагировать на несправедливость.
Выход силой
Разумеется, после того как конфликт выплеснулся на улицы, история перестала быть исключительно московской. К делу подключились федералы — но уже не политтехнологи, а силовики, с собственными технологиями: в ход пошли обыски и задержания кандидатов, дубинки ОМОНа и аресты участников протестных акций.
Но тут вот что интересно. Предельный московский лимит — 1500 административно задержанных, подсчитал правозащитник Павел Чиков. В городе 70 отделений полиции. Как правило, в один отдел могут прислать один автозак на 20 задержанных. Сверх этого — только неприспособленные помещения либо перелимит. Плюс не везде отделы приспособлены для ночевки (нет белья, сухого пайка, воды и прочего). Таким образом, возможность «профилактических» задержаний достигла определенного порога — дальше и больше просто некуда. Разве что согнать всех на стадион, как во время известных событий в Сантьяго. Судя по усердию, с которым Росгвардия и полиция «принимали» протестующих, «пиночетовский вариант» силовиков явно не смущает. Да и стадионов в Москве после ЧМ-2018 более чем достаточно…
Аналогия вовсе не праздная, если учитывать то, что размещение многочисленных задержанных где-то еще, помимо отделений полиции (возможности которых ограничены), автоматически предполагает уже совсем иной формат всего этого действа. Иными в этом случае могут быть и последствия, о чем в высших эшелонах, похоже, предпочитают не думать. Между тем последствия, похоже, уже начинаются.
Последствия
Пока не очень понятно, до какой степени накала стороны готовы довести свое противостояние. Одно уже совершенно очевидно: по репутации будущей Мосгордумы нанесен сокрушительный удар. Кроме того, организаторы московских выборов не могут рассчитывать на привычный инерционный сценарий: политизация кампании неминуемо приведет к росту протестного голосования, Основным бенефициаром, по всей видимости, станет допущенная на выборы системная оппозиция — дело вполне может закончиться массовым голосованием за любого кандидата, кроме выдвиженца мэрии.
С точки зрения политики включение репрессивных механизмов ничем Кремлю не угрожает, рассуждает политолог Аббас Галлямов.
В силовом противостоянии власти, по его мнению, выиграют. Проблема кроется в экономике. Закручивание гаек лишь ускорит процесс вывода денег из страны; ее инвестиционная привлекательность будет снижаться — чем дальше, тем сильнее. А раз экономика продолжит падать, то и уровень жизни будет падать тоже. Единственное, что будет расти, — это протестные настроения. А это уже проблема политическая…
Замкнутый круг.
Добавить комментарий