На этой неделе президенты Владимир Путин и Александр Лукашенко планируют подписать пакет «дорожных карт» по интеграции России и Беларуси. Время выбрано идеально: если встреча принесет прорыв в обозначенном направлении, это может заметно оживить избирательную кампанию «Единой России», которая пока проходит довольно вяло. «Крымской весны», конечно, ожидать не стоит, но на фоне пикирующих рейтингов власти любой подъем народного энтузиазма на финишной предвыборной прямой — сам по себе праздник.
Осень патриарха
Впрочем, Минск уже подает сигналы насчет того, что Москве не стоит слишком сильно рассчитывать на дружбу народов. Российская пропаганда еще даже не начала толком отрабатывать благую весть, как в посольстве Беларуси в РФ заявили о «не совсем корректной интерпретации» ранее сделанных высказываний: утверждение программ интеграции может состояться в октябре-ноябре, и то если все пойдет как надо. А пока президенты просто встречаются, чтобы поговорить.
Разумеется, главам союзных государств есть о чем поговорить: это будет уже пятая их личная встреча в этом году. До этого они виделись в феврале, апреле и мае, в последний раз Лукашенко встречался с Путиным 13 июля в Санкт-Петербурге. Такая активизация общения на уровне первых лиц свидетельствует о том, что переговорный процесс идет, и идет очень интенсивно. И то, что в публичное пространство мало что попадает, как раз может быть косвенным признаком серьезности намерений обеих сторон. В конце концов, у Лукашенко осталось не так много вариантов. После введения Западом новых санкций против Беларуси зависимость ее от Москвы только усилилась, вопрос лишь в том, как она воспользуется открывшимися возможностями.
Наш сукин сын
Однако потенциал Лукашенко как переговорщика не стоит недооценивать. В конце концов, российско-белорусский интеграционный процесс идет с 1999 года. И до сих пор лидер союзного государства успешно саботировал все попытки братского воссоединения, ухитряясь при этом сохранять объем дотаций на уровне десятой части своего ВВП. Даже политический кризис, который разразился после президентских выборов, мало повлиял на сложившийся расклад. Предполагалось, что смена Лукашенко произойдет по итогам конституционной реформы (официально она стартовала в июне прошлого года, а в начале 2022-го проект поправок планируют вынести на референдум).
Однако проблема заключается не только в смене лидера на более «сговорчивого». Дело в том, что белорусы в массе своей не хотят в Россию. В декабре 2019 года лишь 13% опрошенных выступали за объединение в форме союзного государства и 4% считали, что Республика Беларусь должна войти в состав России в качестве субъекта федерации (в сумме 17%), напоминает независимый социолог Сергей Белановский. В 2020 году доля сторонников, полагает он, снизилась еще больше: неслучайно в ходе избирательной кампании не только действующий президент, но и оппозиционные кандидаты объявили себя противниками объединения.
То есть любой потенциально новый лидер в попытках дальнейшей интеграции с Россией обречен на электоральный неуспех, и хорошо, если еще не Майдан местного значения. А вот Лукашенко, вспоминая известную цитату, может быть, и сукин сын, но он наш сукин сын — хотя бы в том смысле, что ему просто деваться больше некуда. Да и отношения со своими избирателями он уже испортил так, что за них можно больше не беспокоиться.
Прошлое вместо будущего
По всей видимости, новый интеграционный план рассчитан не столько на сближение политических систем, сколько на углубление экономических связей. Согласование единой таможенной политики, объединение налоговых систем, общая система обслуживания платежных карт и так далее. Возможно, какие-то белорусские госактивы обретут в России владельцев по сходной цене. В конце концов, для соседей по постсоветскому пространству Россия всегда была привлекательна прежде всего как источник торговых преференций, газа и нефти по «смешным» ценам, а также заведомо невозвратных кредитов.
Однако ей не удается представить образ будущего, к которому имеет смысл стремиться. Скорее, напротив: все чаще Россия становится символом прошлого, от которого хочется бежать. Так стоит ли удивляться тому, что постсоветское пространство постепенно становится все более антироссийским, а интеграционные процессы постепенно сворачиваются? В конце концов, что это за «дорожные карты», если в них нет дороги к храму?
Добавить комментарий