Уходящий 2020 год в России прошел под знаком пандемии, самоизоляции и политической трансформации. Поправки к Конституции фактически завершили окончательный переход к полицейско-репрессивному государству. И если в начале года анонсированная президентом ревизия Основного закона страны еще оставляла свободу фантазии, то к его концу сомнений не осталось: вошедшая в режим «бешеного принтера» Госдума в спешном порядке выдала на-гора целый залп запретительных законов — об «иностранных агентах», проведении митингов, агитации в интернете и просветительской деятельности. К очередной предвыборной кампании власти готовятся, как к войне, причем войне не внешней, а внутренней. На этом фоне новогодняя шутка про то, что 2020 год был еще не самым плохим и скоро мы сами в этом убедимся, выглядит скорее предсказанием.
Обнуление
Новая Конституция позволяет Владимиру Путину оставаться на своем посту до 2036 года. Он пока избегает прямого ответа на вопрос, намерен ли избираться на новый срок. На первый взгляд, единственным серьезным препятствием к этому может стать только состояние здоровья 68-летнего лидера — не случайно эта тема провоцирует такое количество спекуляций. Но после событий в Белоруссии безоговорочно рассчитывать на простую пролонгацию президентских полномочий, даже будучи безусловным лидером, уже трудно.
«Путин исчерпал собственную повестку, — убежден политолог Аббас Галлямов. — Обнуление в этом смысле ничего не поменяло. Физически нынешний президент может просидеть еще долго, но в глазах населения он не перестанет уже быть «хромой уткой» — фигурой уходящей. Сегодня ни у кого — включая и лоялистов — нет никаких сомнений в том, что при действующем главе государства никаких улучшений в стране не произойдет». Таким образом, вопрос о наличии преемника, хотя бы потенциального, становится ключевым для текущей повестки.
Операция «преемник»
В России основным кандидатом в преемники традиционно становится премьер-министр. Так что весьма символично, что обнуление сопровождалось отставкой правительства Дмитрия Медведева, который президентом уже побывал. Новым премьер-министром неожиданно (кажется, даже для себя самого) был назначен экс-глава ФНС Михаил Мишустин.
Однако пандемия коронавируса привела к появлению новых героев. Внезапно мэр Москвы Сергей Собянин оказался главным ньюсмейкером по теме борьбы с вирусом. И не только в силу должности как руководитель рабочей группы Госсовета по борьбе с коронавирусом. Именно Собянин первым объявил локдаун, заперев в квартирах сперва москвичей категории 65+, а затем и всех остальных, кому не полагалось цифрового пропуска в силу производственных причин. Федеральный центр, пусть с некоторой задержкой, но все-таки «благословил» политику московского мэра. Более того: дал понять, что считает борьбу с вирусом зоной ответственности губернаторов.
В итоге именно Собянин оказался примером для подражания для остальных. И при этом явно выигрывал на фоне президента, который минимизировал контакты с внешним миром (дошло до того, что его пресс-секретарю Дмитрию Пескову пришлось опровергать факт пребывания президента в «бункере»).
Внезапное возникновение интриги в политическом пространстве, зачищенном до уровня практически полной стерильности, свидетельствует об остроте проблемы: вопрос о преемнике остается в подвешенном состоянии, но с повестки дня его уже не снимешь.
Локдаун
Локдаун в России действовал с 30 марта по 12 мая и был отменен, так как надо было проводить голосование по поправкам к Конституции. Совмещать его с сентябрьской избирательной кампанией не хотели, потому что процедуры «обнуления» разительно отличались от традиционного порядка голосования. Именно этому порядку мы обязаны такими нововведениями, как многодневное голосование и голосование «на пеньках» — похоже, теперь это все с нами надолго. Так же как и понимание, что «большой брат следит за тобой»: если результаты «оптимизации» здравоохранения оказались для населения в буквальном смысле слова убийственными, то в деле слежки за подданными власти, как выяснилось, основательно продвинулись. Например, научились выписывать штрафы за нарушение пропускного режима на основании показаний уличных видеокамер.
Тем не менее запирать людей дома в связи со второй волной пандемии власти уже не решились. Возможно, одной из причин стало резкое обрушение рейтинга президента: в июле, по данным «Левада-Центра», о доверии ему в ходе открытых опросов (когда человек сам выбирает имя политика) заявляли всего 23% респондентов. К ноябрю этот показатель подрос до 32%, и, видимо, повторять эксперимент на старте парламентской кампании уже никому не хочется, хотя показатели заболеваемости давно превысили весенние цифры, и во многих других европейских странах люди снова сидят взаперти.
Трусы Навального
Конечно же, несостоявшееся отравление Навального следует признать самым крупным провалом власти. Причастность к этому событию той или иной части силовой бюрократии — а следовательно, и российского государства — уже практически невозможно отрицать. Тем более факт слежки за оппозиционером подтвердил сам президент.
Отравление (а точнее то, что он выжил) существенно укрепило позиции Навального, отмечает Галлямов. «Победа над смертью — это вообще архетипическая вещь, атрибут настоящего лидера, — объясняет он. — Действует она абсолютно иррационально, и именно потому организовать противодействие ей с помощью логических аргументов — то, что пытается сделать сейчас Кремль, обвиняя оппозиционера в связях с ЦРУ, — практически невозможно».
Но беда в том, что Навальный не просто выжил, а еще и ухитрился поднять на смех своих оппонентов, обнародовав запись разговора с одним из отравителей. Тот признался, что участвовал в обработке одежды оппозиционера, полученной после отравления от коллег из ФСБ. «Сказали — работать по трусам», — сообщает боец невидимого фронта, ныне известный как Константин Кудрявцев.
«Трусы Навального» немедленно стали мемом, а «гульфик-гейт» грозит обрушить всю пластику легенды тайной власти, констатирует влиятельный Telegram-канал «Кремлевский мамковед».
«Расследование Навального наносит сокрушительный удар по главной путинской скрепе — мифе о стоящих на страже российской государственности всемогущих спецслужбах, реставратором которых является он сам». На наших глазах трусы Навального превращаются в символ некомпетентности «конторы», претендующей на место новой аристократии, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Кажется, там уже почувствовали, что это был очень сильный удар. Отсюда явно нервная реакция на визит юриста ФБК Любови Соболь домой к Кудрявцеву: против нее возбуждено уголовное дело о нарушении неприкосновенности жилища.
Ставка на закручивание гаек
Особенностью этого года стало отсутствие масштабных акций на федеральном уровне, в частности, в Москве. Это, конечно, можно объяснить введением ограничений, связанных с коронавирусом. А можно — усилением репрессий.
Действительно, если в 2019 году митинги в защиту журналиста «Медузы» Ивана Голунова начались с пикетной очереди, то летом 2020-го всех журналистов, пытавшихся выйти на улицу в поддержку обвиненного в госизмене Ивана Сафронова, превентивно растащили по автозакам и оштрафовали, признав одиночные пикеты скрытой формой массового мероприятия. По всей видимости, в следующем году власти намерены развивать достигнутый успех, хотя на повторение результата в предвыборный год вряд ли стоит рассчитывать.
Проблема в том, что власти продолжают делать ставку на «закручивание гаек», а у этой стратегии есть один большой недостаток: рано или поздно резьбу сорвет. Хорошо бы не в наступающем году.
Имеет ли моральное право нынешняя власть управлять Россией?
а она кого-нибудь спрашивает об этом?