Без трусов, но с крестиком: дело Серебреникова, как саморазоблачение системы

Конечно, это дело не стоило и возбуждать. Однако концовка получилась совсем уж позорная:  приговор, вынесенный Мещанским судом по делу «Седьмой студии»  разозлил всех. Одни уверены, что талантливый художник стал жертвой политического преследования за свои высказывания, другие – что вот вам наглядный пример: эти представители элиты, они всегда выкрутятся. И, кажется, все по своему правы.

Российский суд, бессмысленный и беспощадный

На самом деле единственный и совершенно очевидный вывод из всей этой истории можно сделать только относительно российской судебной системы: эта лошадь сдохла. Совсем. Дела настолько плохи, что даже  более-менее правдоподобная  имитация правосудия системе уже не дается. Ну в самом деле: сначала судья Олеся Менделеева несколько часов читает про особо опасную преступную группу, состоящую  из режиссера, продюсера и бухгалтера,  и при этом  ворочавшую миллионами Минкультуры. Читает, как замышляли, распределяли роли, обналичивали деньги, вот это вот все. А потом только что не гладит этих особо опасных по головке и отпускает со словами «ступай и больше не греши» – потому что три года условно за преступление, по которому санкция до 10 лет в колонии (прокурор, кстати, просил шесть) это вот именно что отпустить с богом.

Причина, разумеется, проста: российские суды в принципе не умеют выносить оправдательные приговоры. Это немыслимо, потому что подрывает основы системы. Поэтому, когда уже совсем некуда деваться, суд выносит такой вот квазиприговор, назначая символическое наказание в пределах уже отсиженного. И нашим, и вашим, как говорится. И хотя толпа, собравшаяся в день оглашения приговора, встретила осужденных как победителей, убедительного компромисса явно не получилось, а сама попытка его достичь не засчитана.

Условный оппозиционер

Самое смешное, что за всей этой суетой никто так и не понял – в чем, собственно, провинился Серебренников. Официальную версию в расчет не берем: как ни старались суд с прокурорами, им так и не удалось доказать что-то серьезнее факта обналички, которая сама по себе пока еще все-таки не преступление.  С другой стороны даже дураку понятно,   что невозможно получить бюджетные миллионы и не поделиться, так что без обналички в этом деле было не обойтись.  Однако спектакли ставились, поставленные задачи выполнялись. То есть “Седьмая студия” функционировала во вполне  стандартном для российского государства режиме. При этом ни за ней, ни за Серебренниковым  не числится каких-то серьезных  активов, которые могли бы стать предметом интереса со стороны.  Кроме того, дело возбуждено  в бытность министром культуры Владимира Мединского, который режиссеру, в отличие от своего предшественника, не покровительствовал  – то есть дело “Седьмой студии  нельзя рассматривать и как попытку  получить компромат на кого-то из высокопоставленных  чиновников. Наконец, оппозиционер из Серебренникова, прямо скажем, условный. На митинги он не ходил, в пикеты не вставал,  а  пропагандировал, по большей части, гомоэротизм. Который, конечно, в перечень основных идеологических ценностей режима не включен, но и как подрыв основ тоже не рассматривается.

Политическое решение

Однако кого-то Серебреников очень сильно разозлил – в этом смысле  весьма показательной стала  прошлогодняя попытка суда вернуть это явно провальное дело прокурору – из-за противоречий, появившихся  после экспертизы, которую сам же суд и назначил. Тот, кто знает столичную судебную систему ни за что не поверит, что это решение было принято без санкции Мосгорсуда. Однако когда прокуратура оспорила его в Мосгорсуде, тот  вдруг взял и отменил  решение, вернув дело «Седьмой студии» в Мещанский суд. А мещанский суд назначил  уже третью по счету экспертизу, которая все посчитала правильно.

По всей вероятности для того, чтобы инициировать этот  радикальный  разворот, были приложены определенные усилия. Но это явно не было политическим решением, иначе Серебреникова уже отправили бы на зону: своих оппонентов власть обычно прессует до упора.  А вот псевдооправдательный приговор вполне может оказаться именно  политическим решением, потому что перед днем весьма спорного  голосования по поправкам в Конституцию давать либеральной оппозиции лишний повод для возмущения  было бы просто глупостью.  В результате, видимо, случилась “схватка бульдогов под ковром”, итогом которой стал совершенно  идиотский приговор. Самая провальная роль в этой пьесе досталась  суду, который вынужден предстать перед просвещенной публикой без трусов,  но с крестиком.  Если вдуматься, тоже очень  гомоэротично получается.