«Клоачный язык», как тайное оружие Кремля, или Несколько слов в защиту профессора Гусейнова

На минувшей неделе Владимир Путин выступил  в поддержку русского языка.  Да так мощно выступил, что  уже через пару дней пресс-секретарю главы государства пришлось спешным порядком опровергать наличие в Кремле планов по закрытию Википедии. Ну а что поделать, если у российского лидера, как в том анекдоте: за что бы не взялся, на выходе все-равно танк получается? Русскому языку объявлена война, говорил президент. «Мы сталкиваемся с попытками искусственно – я хочу это подчеркнуть, – именно искусственно, грубо, подчас абсолютно бесцеремонно сократить пространство русского языка в мире, вытеснить его на периферию». На все это, как назло, наложился скандал с высказыванием в Facebook профессора факультета гуманитарных наук ВШЭ, лингвиста Гасана Гусейнова, назвавшего «клоачным языком» то, во что превращен сегодня «Великий и могучий».

Враги, или мы сами?

Действительно, факт девальвации русского языка –  налицо. Однако вряд ли это можно объяснить происками врагов, скорее — центробежной силой, которая продолжает действовать на обломки российской имерии.  Потому что язык не может существовать сам по себе. На национальном уровне это – инструмент консолидации общества, на глобальном же язык становится уже  предметом экспансии —  идей, метналитета, языковой картины мира, наконец. 

Если вспомнить историю то приходится признать —  редко когда языковая экспансия осуществлялась мирным путем: латынь в мир несли  римские легионы, английский — британский флот и  корабли Ост-индской компании. В свою очередь, Российская имерия и унаследовавший ей Советский Союз также вполне успешно распространяли русский язык на подконтрольные  территории «огнем и мечом». А вот китайский язык за пределы поднебесной в свое время  так и не вышел — как и сгоревший флот императора Чжу Ди. Зато  резко усилившееся уже в этом веке экономическое влияние Китая простимулировало внезапный интерес к его языку во всем мире.

Одним словом, язык не является стратегическим оружием, хотя именно в этом качестве его все время пытаются использовать российские «ястребы». Это инструмент «мягкой силы», позволяющий развить и закрепить результат завоевания. И здесь уже не может быть опоры на одни только штыки — язык отражает привлекательность экономической и культурной парадигмы, за ним стоящей.

Инструмент мягкой силы

Латынь надолго пережила Римскую империю как язык молитвы и науки. Английский язык получил статус международного на закате Британской империи и, кажется, переживет еще и расцвет США – потому что стал языком торговли, науки, юриспруденции, финансов, а также основой информационных систем. Но главные предметы российского экспорта по сей день  — нефть и коррупция, а ими  трудно заинтересовать даже страны третьего мира: у них этого добра и так навалом. Да и политика России сегодня сводится не столько к экспансии, сколько к попыткам сохранить себя в качестве основного центра влияния хотя бы на постсоветском пространстве (Сирия included). Попытки, впрочем, обречены на неуспех именно в силу того, что стать естественным центром притяжения Россия не в состоянии.  Не позволяет  общий  уровень развития экономики или, если смотреть шире –  культуры.

Пытаясь приостановить центробежный процесс, российские власти хватаются то за церковные структуры, то за «великий и могучий» русский язык или что там еще уцелело со времен империи.  Однако это не те  конструкции, которые способны выдержать подобную нагрузку  — в итоге  мы имеем раскол РПЦ с  Константинополем (!) и демонстративный отказ от русского языка, временами переходящий в запрет, на значительной части постсоветского пространства.  Самое грустное во всей этой истории, что даже попытки объяснить, насколько непривлекательным с глобальной точки зрения  является язык, отражающий  неблагополучие  отдельно взятого общества, вызывают лишь ненависть и упреки со стороны видных представителей этого общества.  О чем красноречиво свидетельствует недавнее решение совета по этике ВШЭ, рекомендовавшего профессору Гусейнову извиниться за «непродуманные и безответственные» высказывания в его личном аккаунте в Facebook и разъяснения о «клоачном» русском языке российских СМИ.