Назад, в СССР: как главный соперник Путина стал скрепой его идеологии

На прошлой неделе Владимир Путин открыл в Москве на Смоленской площади памятник бывшему премьер-министру, главе МИДа и СВР Евгению Примакову, достаточно отчетливо  дав при этом понять: он  воспринимает последнего как учителя, наставника и практически духовного отца нынешней российской внешней политики.

От непримиримого противника до главной скрепы

Иронию сложившейся ситуации не оценил  только ленивый: в конце концов, именно  Примаков был главным потенциальным  оппонентом Путина на выборах 2000 года. Именно его «мочили» лояльные Путину телеканалы, а  отказавшись от участия в президентской гонке, Примаков даже приличной должности в качестве «отступного» не получил: пост главы Торгово-промышленной палаты для политика такого масштаба —  это просто несерьезно. А все потому, что в начале «нулевых»   Примаков ассоциировался с восстановлением России после августовского дефолта 1998 года. Его  хотели видеть  президентом вместо вечно болеющего или пьющего Ельцина. В общественном сознании  «сильный»  Примаков выступал прямой альтернативой  немощному  главе  государства — то есть претендовал на ту самую электоральную нишу, которую впоследствии так удачно занял Путин.

И тем не менее, мы имеем то, что имеем: как  справедливо замечено, в  Москве нет памятников президенту Борису Ельцину, главам его правительства Егору Гайдару и Виктору Черномырдину, зато теперь  есть памятник Примакову, который премьером-то пробыл всего девять месяцев. И не где-нибудь, а у здания МИД, что тоже в некотором роде символично. В какой же  именно момент, задается вопросом политолог Михаил Виноградов,  началась сакрализация Примакова?

Геополитический разворот

Разумеется, в историю Примаков  вошел прежде всего своим разворотом над Атлантикой во время сербского кризиса 24 марта 1999 г. Это был эффектный дипломатический жест, стоивший России 15 млрд. долларов кредитов и превративший тогдашнего премьера  в национального героя — еще бы, он показал миру «сильную и гордую» Россию. Впрочем, именно сегодня этот жест знаменует нечто большее: геополитический разворот в российской внешней политике, отказ от ориентации на Запад. «Примаков – автор концепции многополюсного и многополярного мира. Именно этот подход развил и воплотил в жизнь Путин», объясняют нам. 

Однако феномен этого политика заключается не только в том, что  «петля Примакова» стала своего рода прообразом «крымского разворота» Путина. Его главное качество, востребованное в настоящий момент  — это умение олицетворять собой некое прекрасное прошлое. СССР, как своего рода  «золотой век», утраченный рай, ушедший под воду прекрасный Китеж-град, который теперь  увидеть могут только праведники и святые.

Проект «Ностальгия»

Не смотря на то, что значительную часть своей карьеры Примаков посвятил как-раз таки демонтажу стремительно разрушавшейся системы,  ему удалось сохранить имидж тайного агента советского проекта.  И вот теперь этот имидж востребован как никогда,  потому что проект «ностальгия» становится государственной идеологией. При отсутствии внятного образа будущего страны единственной более-менее доступной точкой опоры, способной обеспечить единство общества,  оказывается   ее славное прошлое. Именно отсюда растет культ Победы, идея возрождения  великой державы, твердо стоящей на международной арене, и другие скрепы. В этой системе ценностей Примакову отводится важнейшая роль —  носителя советской традиции, передавшего  эстафету действующему  главе государства. В этой парадигме  современная Россия –  уже не продукт распада СССР, а его продолжение— со всеми вытекающими отсюда последствиями. Back in the USSR, как говорится.