На прошедшей неделе спикер Госдумы Вячеслав Володин предложил скорректировать отдельные положения Конституции, выступив с программной статьей в Парламентской газете. Предложенные им изменения вряд ли можно назвать революционными — речь идет, в основном, о перераспределении полномочий между правительством и Госдумой. Однако красноречив сам факт публичной заявки на конституционную реформу: не смотря на то, что «проблема-2024» остается ключевой для всей системы российской власти, обсуждение реальных механизмов ее решения практически не выходит в публичную плоскость. Отголоски бурной дискуссии «за кремлевской стеной» выплескиваются, разве что, в анонимные телеграм-каналы, но и это выглядит скорее как случайный радиоперехват тайных сигналов. Так что Володин, на самом деле, сделал серьезный шаг, а за одно и заявку на публичную дискуссию.
Главная задача системы
Тот факт, что операция «транзит 2024» проходит в лучших традициях российских спецслужб, когда на стадии планирования основная часть мероприятий остается тайной даже от потенциальных участников, а вбросы дезинформации под видом случайных утечек призваны окончательно запутать противника, не отменяет ее неизбежности. При этом, он оставляет элиты в крайне нервозном состоянии. Об этом красноречиво свидетельствует, например, резко выросшее количество уголовных дел связанных с дележом бизнесов, в том числе и по съему коррупционной ренты.
Очевидно одно: перспективу добровольного ухода Путина со сцены к 2024 году никто всерьез не рассматривает. Глава государства является «точкой сборки» для всей квазифеодальной системы, построенной на распределении природной и коррупционной ренты по принципу близости и личной верности первому лицу.
В нашем случае определяющей правила игры становится приставка «квази»: если традиционный феодализм сохранял стабильность за счет признания наследственных прав на собственность (в обмен на присягу новому монарху, разумеется), то постсоветское государство при желании право собственности легко преодолевает. Тем самым оставляя себе единственную точку опоры в лице правителя, раздающего личные преференции под личную же гарантию.
Другой точки опоры в этих условиях быть просто не может, ведь даже контролируемая передача власти преемнику неминуемо означает перетасовку всей элиты, а там поди еще угадай: кто на волне перемен поднимется, а кто уйдет на дно.
«Власть нового лидера возникает из самого факта отмены прежних гарантий и преференций и раздачи новых, – объясняет политолог Кирилл Рогов. – Опыт постсоветского «преемничества» в основном демонстрирует, что преемник, сохраняя лояльность «крестному отцу», будет разрушать старую клиентелу, чтобы создать новую».
Собственно, за примерами далеко ходить не надо: практически все процветавшие при президенте Ельцине олигархи после прихода Путина оказались в опале, хотя члены семьи самого первого президента России сохранили неприкосновенность.
Так что сохранение Путина в качестве главного кормчего — основная задача системы. При этом сама система, по всей видимости, исходит из выраженного главой государства нежелания нарушать действующую Конституцию — то есть сохранять свой пост более двух сроков подряд. Уже имеющийся опыт временной передачи формальных полномочий «преемнику», похоже, не рассматривается.
Два варианта
Пока обсуждаются два наиболее очевидных способа транзита — либо через Союзное государство с Белоруссией, либо через перемещение Путина в кресло премьера, который, благодаря конституционной реформе, обретет расширенные полномочия и статус лидера правящей партии, на такой вариант недавно намекнули источники Bloomberg. Инициатива Володина выглядит как предложение сделать шаг в направлении второго варианта.
И вряд ли случайно эта инициатива была озвучена прямо перед встречей Путина с Лукашенко, куда белорусский лидер предусмотрительно прибыл с сыном Николаем — прозрачно намекая, что у него и собственный наследник имеется. «После отзыва вызывавшего раздражение Минска посла Михаила Бабича и нескольких разговоров Путина с Лукашенко стало ясно, что этот вариант будет очень непростым», – констатирует «The Bell».
Хотя, на самом деле вариант с созданием парламентской республики тоже не так прост, как кажется: возможности контроля за политическим пространством сильно осложняет неясное будущее «Единой России», которая буквально на глазах теряет свое место в политической системе. Чего стоит хотя бы тот факт, что все до единого единороссы двинулись в Мосгордуму самовдвиженцами, да и многие губернаторы последовали их примеру. И это нельзя объяснить только падением рейтингов власти из-за текущего кризиса. Просто политические партии как инструмент власти в принципе не укладываются в картину мира правящей корпорации – она держится прежде всего на уголовной репрессии. Именно возможность прислать «доктора» к любому участнику экономического и политического процесса обеспечивает устойчивость системы. Поэтому усиление репрессии — единственное, чем может ответить (и уже отвечает) система на усиление собственной энтропии.
Основное условие успешного транзита власти — сохранение Путиным не формальных рычагов управления, а реального контроля за силовой бюрократией. Что, собственно, он нам и продемонстрировал, блестяще реализовав операцию «преемник» в 2008 г. При соблюдении основного условия действующего президента можно назначить даже елбасы союзного государства России и Белоруссии, система успешно продолжит свое существование. Вопрос ее эффективности, конечно, остается открытым, и формирует вызовы уже другого порядка. Но они воспринимаются системой как внешние.
Добавить комментарий