«Я сижу в глухом кабинете без окон… Я слушаю мой голос, тайно записанный на пленку той, кого я считала подругой… Испуганная и подавленная, я слушаю свою болтовню о том о сем… Слушаю, как я признаюсь в любви к президенту и рассказываю о моем разбитом сердце… Слушаю глупую, неотесанную, временами грубую и жестокую себя. Сгорая от стыда, я слышу худшую версию себя, которую я даже не хочу признавать. <…> То, что люди могут просто прочитать расшифровки, приводит меня в ужас. Через несколько недель эти аудиозаписи появились в телеэфире… публичное унижение было мучительным. Жизнь стала невыносимой. <…> Было время, когда моя мать каждый день сидела у моей кровати и следила, чтобы я оставляла открытой дверь в душе. Мои родители боялись, что меня затравят до смерти, в буквальном смысле», — спустя 20 лет Моника Левински вспоминает катастрофу всей своей жизни.
В возрасте 24 лет она оказалась в эпицентре громкого политического скандала. На нее обрушился весь праведный гнев общественности, а имя стало символом порочности и бесстыдства.
«Меня обзывали потаскухой, дурой, шлюхой, проституткой, и, конечно же, „той женщиной“», — с расстановкой перечисляет она.
Моника хранила молчание на протяжении многих лет. И лишь недавно нашла в себе силы рассказать о том, каково это, когда тебя ненавидит весь мир.
Служебный роман
14 ноября 1995 года 22-летнюю стажерку Белого дома Монику вызвали, чтобы она помогла с телефонами. В этот день была вечеринка для одного из сотрудников Клинтона. Когда она шла мимо офиса президента, президент улыбнулся ей и жестом пригласил ее войти в кабинет.
Вскоре она призналась Клинтону, что «влюблена» в него, и они поцеловались в темной комнате.
Каким бы неправильным это ни было, как бы я ни заблуждалась в то время, в 22 года я себя чувствовала именно так,— призналась она.
Они встречались один раз в неделю на протяжении почти двух лет.
© clinton.presidentiallibraries.us
«Земля ушла из-под ног»
На фоне растущей опасности по поводу того, насколько Левински близка к президенту, сотрудники Клинтона решили убрать ее с должности в Белом доме, где она занималась законодательными вопросами. Девушку перевели в Пентагон.
Но отношения пары продолжились, и некоторые сотрудники стали замечать, как часто Левински бывает рядом с президентом и в Овальном кабинете.
По ее словам, Клинтон пообещал вернуть ее в Белый дом после выборов. Однако они прошли, а предложения о работе не последовало.
В разгар своей предвыборной кампании Клинтон не общался с Левински в течение нескольких дней или даже недель.
Будучи в отчаянии, она решила довериться коллеге из Пентагона Линде Трипп, которую считала своей подругой. Та тайно записала откровения Моники, а позже передала пленку независимому прокурору Кеннету Старру.
Громкий политический скандал разразился в январе 1998 года.
В этот момент земля ушла из-под ног. Я чувствовала себя такой виноватой. И я испугалась. <…> В первые несколько часов был момент, когда я истерически плакала, а потом я просто замолчала. И в период затишья я помню, как смотрела в окно и думала, что единственный способ прекратить все это — убить себя, — вспоминает Левински.
Сотрудник ФБР, участвующий в этом деле, рассказал, что у нее «чередовались истерика, злость, оскорбления».
Сама Моника, вспоминая об этом моменте, до сих пор не может сдержать слез.
«Большая игра»
В одном из интервью она говорила, что «глубоко сожалеет» о том, что произошло между ней и Клинтоном: «Позвольте мне еще раз сказать: Я. Глубоко. Сожалению. О. Том. Что. Случилось».
По ее словам, самым сложным для нее в том скандале было то, что она все еще любила Клинтона:
Он был моим начальником. Он был самым могущественным человеком на планете… В то время он был на вершине своей карьеры, а я была на своей первой работе после колледжа.
Сейчас 45-летняя Моника считает, что Клинтон просто струсил.
«Я вижу спортивного тренера, составившего план Большой игры. Вместо того чтобы отступить на фоне закрученного скандала и сказать правду, Билл бросил вызов, заявив, что у него „не было сексуальных отношений с этой женщиной“».
В этом году у Клинтона спросили, не хочет ли он лично извиниться перед Моникой Левински, особенно в свете активизации движения #MeToo против сексуальных домогательств. Экс-президент заявил, что уже извинился… перед всеми.
Я поступил правильно. Я защищал конституцию… Не разговаривал с ней. Не раз публично заявлял, что мне жаль. Это совсем другое дело. Извинения были публичными,— сказал он в интервью телеканалу NBC News.
«Мне не стыдно за то, кто я»
«Каково это — ходить на собеседование? Каково это — пойти на свидание? Каково это — заказать пиццу, когда тебя зовут Моника Левински?» — спросила ее по прошествии времени телеведущая Эми Робак.
«За эти годы у меня были подобные проблемы. Я считаю, что научиться управлять не только своей собственной травмой, но и ожиданиями других людей — заслуга и большая помощь невероятных профессионалов», — ответила Моника.
И я… хотя я страдала от стыда, мне не стыдно за то, кто я,— добавила она.
По словам Моники, когда она размышляла о том, что произошло, она поняла, что ее «травма была в некотором смысле микрокосмом чего-то большего, общенационального».
«Поворотный момент»
Осенью 2014 года Левински начала свою кампанию против киберзапугивания, назвав себя «первым человеком, чья репутация для всего мира была полностью уничтожена через интернет»:
Не было Facebook, Twitter или Instagram. Но были сайты сплетен, новостей и развлечений, наполненные комментариями и электронными письмами, которые можно было переслать. Конечно, тогда для выхода в Сеть использовались безумно медленные модемы. И тем не менее по всему миру ходила эта история. Вирусный феномен, который, можно утверждать, был первым моментом поистине „социальных сетей“.
В 2010-м Монику потрясла история 18-летнего студента колледжа Тайлера Клементи. Первокурсника, целующего другого парня, тайно сняли на камеру, а позже видео распространили в Сети. Не выдержав обрушившихся издевательств и насмешек, молодой человек совершил самоубийство.
По ее словам, «трагическая и бессмысленная» гибель Тайлера стала для нее «поворотным моментом».
8 июня 2015 года Левински стала послом и стратегическим советником в организации по борьбе с запугиванием Bystander Revolution.
В последнее время, по словам Левински, ее часто спрашивают, почему она решила заявить о себе именно сейчас, когда прошло столько лет.
«Потому что пришло время: время перестать ходить на цыпочках вокруг моего прошлого; пора прекратить жить в позоре; и время вернуть себе контроль», — объясняет Моника.
И говорит она «не только о спасении себя»:
Любой, кто страдает от стыда и публичного унижения, должен знать одну вещь: вы можете это пережить. Я знаю, это трудно. Это не может быть безболезненным, быстрым и легким, но вы можете сами изменить ход вашей истории.
Добавить комментарий