Никто не станет спорить с тем, что находиться рядом с человеком, у которого серьезное психическое заболевание, страшно, а порой и опасно для жизни. Однако не менее страшно, когда человека незаконно лишают дееспособности, после чего он вынужден пожизненно находиться в психоневрологическом интернате (ПНИ).
Количество дел о лишении дееспособности пациентов психиатрической больницы №14 в Москве выросло в разы, сообщает президент Гражданской комиссии по правам человека (ГКПЧ) Татьяна Мальчикова.
2016 год — 177 дел, 2017 год — 179 дел, 2018 год — 669 дел. Это судебные дела только по лишению граждан дееспособности, – приводит правозащитница статистику Нагатинского суда, в который поступают соответствующие заявления из ПБ №14.
По ее словам, за первые два месяца этого года в Нагатинском суде рассмотрено уже 164 дела по лишению дееспособности.
Такой статистики ни по одной другой психиатрической больнице в Москве нет, – подчеркивает Мальчикова.
Прокомментировать эти страшные цифры и объяснить, почему же люди чаще всего лишаются дееспособности и, как следствие, всяческих прав именно в психиатрической больнице №14, редакция СНЕГ.TV попросила департамент здравоохранения Москвы.
Впрочем, пресс-служба ведомства не стала утруждать себя поиском информации, прислав ссылку на данные Московского городского суда:
Необходимо согласиться с тем, что в сравнении с 2016, 2017 годами число дел данной категории, рассмотренных Нагатинским районным судом г. Москвы в 2018 году, резко возросло, – сказано в заявлении пресс-службы суда.
При этом в суде опровергли цифры, озвученные президентом ГКПЧ. По их данным, за два месяца этого года в суде было зарегистрировано 161 дело, но это не означает, что по ним вынесены решения о лишении пациентов дееспособности. “Рассмотрено лишь 17 дел, из которых 8 вынесены по заявлениям специализированных медицинских учреждений”, – заверили в суде.
На начало апреля 2019 года в Нагатинском районном суде зарегистрировано 218 дел по лишению людей дееспособности, однако из этого числа рассмотрено 41 дело, по заявлениям специализированных медицинских учреждений – лишь 26, по более чем 170 делам назначено проведение экспертизы, часть производств прекращена, – говорится в ответе суда.
Резко возросшее число решений, по которым суд приговаривает пациентов психбольниц к “гражданской смерти” – именно так называют активисты лишение дееспособности – в суде объясняют так: с 2018 года жителям Москвы с психическими отклонениями, которые ожидают оформление в психоневрологические интернаты, помощь оказывается именно в психиатрической больнице № 14.
Таким образом, на территории, подсудной Нагатинскому районному суду, расположен филиал, оказывающий специализированную помощь названым гражданам, доставляемым из всех районов Москвы.
«Они одинокие и у них есть недвижимость»
21-летнюю москвичку, которая добровольно пришла на лечение в психиатрическую больницу №14, удерживают в медучреждении уже более полугода. Как рассказала«СНЕГ.TV» Мальчикова, выпустить ее должны были через месяц.
Родственники девушки обратились за помощью в ГКПЧ. Они не могут понять причину, по которой девушку не отпускают домой. По их словам, на нее никто никогда не жаловался, она может себя обслуживать, получила образование и может работать. У девушки есть психиатрический диагноз, но не представляющий опасность для себя и окружающих.
Собеседница издания считает этот случай уникальным, поскольку в обычной схеме незаконного лишения дееспособности потерпевшими главным образом становятся пожилые люди.
Как правило, это одинокие старики или старики, у которых есть дети, но живут они где-то далеко. По чьей-либо (соседи, родственники) жалобе человека госпитализируют. В одном из случаев соседи пожаловались, что у женщины захламлена квартира. После этого женщину на скорой под предлогом того, чтобы измерить давление, увезли в психиатрическую больницу, хотя соответствующего диагноза у нее никогда не было. Сейчас за нее хлопочут родственники.
У человека обманным путем берут согласие на нахождение в медучреждении. В случае несогласия документы направляют в суд, который решает, нуждается человек в лечении или нет. Очень часто пожилые люди, которых госпитализируют без их согласия, не присутствуют на судах.
Они не могут высказать свое слово в свою защиту, они не могут сказать, что их обманом посадили в карету скорой помощи … Тут происходит наговор просто и человека забирают в психиатрическую больницу без суда и следствия, – поясняет Мальчикова.
Когда происходит госпитализация по суду, человек не знает, что был суд и что он мог что-то предпринять в свою защиту. И следующий шаг схемы – больница инициирует процесс по лишению его дееспособности.
Как отмечает президент ГКПЧ, за два с половиной месяца этого года к ним поступило четыре обращения, в которых сообщается о практике лишения дееспособности с явными нарушениями закона:
Исходя из этих четырех случаев, нет никаких критериев, по которым мы могли бы четко сказать: « у человека присутствует вот такой фактор в жизни и поэтому его лишают дееспособности». Общий знаменатель у этих пожилых людей – они одинокие и у них есть недвижимость».
Кстати, на 21-летнюю девушку, которую не выпускают из 14-й психбольницы, тоже записана недвижимость, подчеркивает собеседница издания.
По ее словам, такое совпадение в 100% случаев: «Нет ни одного случая, когда к нам обратились люди, чьих родственников незаконно лишали дееспособности, когда вопрос не касался имущества».
Нуждается человек в лишении дееспособности или нет, решает медико-психиатрическая комиссия из психиатров.
В ряде случаев нам люди сами говорили, что их комиссия даже не слушала. У нас была ситуация, когда адвокат присутствовал на такой комиссии. В другом случае присутствовал родственник пациента. Они говорят, что там даже нет шансов: такое ощущение, что это просто формальность, которую нужно соблюсти, чтобы подать заявление в суд, – рассказала Мальчикова.
При этом человека лишают дееспособности заочно. Он не присутствует на суде, заседание которого в среднем проходит в течение 5-10 минут. Родственников (если есть) оповещают по факту.
Родные узнают о решении суда, когда оно уже вступило в законную силу – это самое страшное. Потому что всё, человека лишили дееспособности, его могут отправить [в ПНИ] и ты не достучишься в этот интернат, не заберешь его, – говорит Мальчикова.
Человека, лишенного дееспособности, отправляют в интернат пожизненно, независимо от возраста.
Наши подозрения: это делается для статистики, поскольку ПНИ финансируется по количеству пациентов; и у них есть право на полное распоряжение имуществом, – подытожила правозащитница
Обвинения в том, что материалы о лишении дееспособности рассматриваются без извещения сторон, в суде назвали голословными.
Районными судами Москвы, как предписывают требования ст. 284 ГПК РФ, заявления об ограничении, лишении дееспособности рассматриваются с участием самого гражданина, а также заявителя, прокурора, органов опеки и попечительства. Гражданин, в отношении которого рассматривается дело, вызывается в судебное заседание, если его присутствие в судебном заседании не создает опасности его жизни и здоровью или жизни и здоровью окружающих”, – отмечается в комментарии пресс-службы Московского городского суда.
Звучит хорошо, но активисты скептически относятся к этой “теории”. По их данным, практика далека от предписываемых требований.
Согласие на сделку дает опека
Как рассказал «СНЕГ.TV» адвокат гражданской комиссии по правам человека Юрий Ершов, когда суд лишает человека дееспособности, копия решения отправляется в орган опеки, который выбирает опекуна. Считается, что преимущество должно отдаваться родственнику. Но если человек попадает в ПНИ, то тут без вариантов – его опекуном становится сам ПНИ, и эту функцию фактически выполняет директор, поясняет юрист. Адвокат добавил, что 75% пенсии, а также различных соцвыплат подопечного отчисляется интернату за услуги по стационарному обслуживанию.
Опекун обязан защищать права и интересы человека, создавать ему комфортные условия для проживания. Вместе с тем он распоряжается его имуществом «с наилучшей выгодой» для подопечного. Если говорить о квартире, то, как правило, это сдача в аренду ее по лучшей коммерческой цене, которая есть на рынке. Деньги поступают на счет жителя ПНИ.
По словам Ершова, когда у подопечного есть, к примеру, ферма или завод, они передаются в управление по договору доверительного управления. Управляющий за свои услуги по договору может получать часть прибыли. Однако к квартире это не относится. Поэтому фактически это не законные сделки, отмечает Ершов.
Также бывают случаи, когда квартиры отчуждаются, то есть право собственности переходит по договору ренты. В отличие от договора доверительного управления, который заключается на определенный срок, договор ренты бессрочный. Так в одном случае, по словам адвоката, квартира была отчуждена помощнице депутата Мосгордумы, который также являлся директором ПНИ. В другом – дочери начальника юротдела ПНИ, которая потом стала помощником этого депутата – директора.
То есть он реально людям, с кем был тесно связан по службе, передал квартиры по договору ренты за один прожиточный минимум, – рассказал Ершов.
Согласно закону, передача недвижимости подопечного по договору ренты не допускается, кроме случаев, когда это делается к выгоде подопечного. В суде эти договоры рассматривались как договоры к выгоде, поскольку опека одобряла их.
Как рассказал «СНЕГ.TV» директор ПНИ №11 Виктор Суродин, вопрос о распоряжении имуществом жителей интерната решает опека по месту жительства:
В основном родственники жителя интерната, у которого есть жилье, заключают договор доверительного управления, они там живут, оплачивают коммуналку и перечисляют деньги на его расчетный счет.
Если родственника нет, чтобы квартира не простаивала, там же нужно коммуналку платить, у нас был случай, что зимой батарею прорвало, то совместно с опекой ищем кандидатуру. <…> И он платит коммуналку, опека определяет сумму, сколько они должны перечислять на его расчетный счет. Деньги поступают к нему [жителю интерната ] на расчетный счет. Он об этом прекрасно знает. По крайней мере, ему постоянно доводится, какая у него сумма на счете и что он хочет, то покупает.
Если он недееспособен, а в основном такие люди почти что все недееспособны, то до 10 тысяч он может сам ежемесячно распоряжаться. А свыше 10 тысяч , – это опека определила, – мы через опеку пишем письмо. <…> А потом, как что-то купили (золотые сережки, ноутбук, мобильный телефон, дубленку, что-то еще), как правило, опека приходит и проверяет эти чеки – где куплено, как куплено, чего куплено. И не только опека, но и контролирующие органы: прокуратура, общественные организации. Все это проверяется”.
«А кто их возьмет, если у них домов нет?»
До 45% пациентов ПНИ в России могут быть переведены на домашние формы социального обслуживания, заявил глава Минтруда Максим Топилин на заседании Совета при правительстве РФ по вопросам попечительства в социальной сфере 28 марта.
Директор ПНИ №11, где проживает 651 человек, отметил, что из них только 15-20% имеют родственников. «Куда они выйдут?» – задается он вопросом.
А куда по домам? А кто их возьмет, если у них домов нет? <…> У нас 15-20% [жителей интерната] имеют родственников, а все остальные родственников же не имеют и они самостоятельно проживать не могут. <…> Обычно родственники отдают своих близких, родных в интернат уже в крайнем случае, когда жить с ними невмоготу. Потому что когда они в стационаре, они ведут себя по-иному – дома они лекарства не принимают, нужна постоянная поддерживающая терапия, в диспансер они особо не ходят, – поясняет Суродин.
Он также отметил, что по поручению вице-премьера РФ Татьяны Голиковой интернат недавно проверяли несколько комиссий:
Сейчас выезжала комиссия Сербского, которая неделю пересматривала все личные дела и способность к самостоятельному проживанию… Вот институт Сербского рекомендовал вернуться к вопросу о восстановлении дееспособности 7 человек… Но мы им показали документы (о лишении дееспособности – прим. издания)… они издевались над родными, близкими, резали ножом, еще что-нибудь. Потом они попали в интернат, успокоились, там терапия поддерживающая. Мы их не закалываем, мы даем минимальное количество препаратов, которые им необходимы, чтобы они себя комфортно чувствовали, – рассказал директор ПНИ №11.
Татьяна Мальчикова отметила, что с марта “сильно ничего не поменялось, за исключением того, что есть надежда на рост проекта “Сопровождаемое проживание”, когда жителей ПНИ забирают из интернатов и помещают в обычные квартиры под присмотр соцработников, добровольцев, волонтеров, психологов – то есть людей, которые помогают им социализироваться, адаптироваться, жить самостоятельной жизнью. Они по факту живут одни, но под присмотром”.
По мнению президента ГКПЧ, если внедрить этот проект массово, то “мы действительно получим высокую статистику социализации людей, которые могут самостоятельно жить, работать, обслуживать себя. Чтобы они не висели на шее у государства, чтобы они самостоятельно жили и, соответственно, получали пенсию, зарплату”.
Этот проект начался, но в него единицы попадают. А по факту у нас интернаты все больше наполняются. Это если посмотреть на статистику лишения дееспособности людей – они же все помещаются в ПНИ, – поясняет Мальчикова.
Она также напомнила, что на том же заседании Совета при правительстве РФ Татьяна Голикова сообщила о выделении на дома престарелых и психоневрологические интернаты 50 млрд рублей. По словам Голиковой, деньги будут направлены на последующее реформирование самой системы, а также – на строительство новых зданий.
Добавить комментарий